Эта статья была направлена Мировому Социалистическому Веб Сайту журналистами с веб-сайта assembly.org.ua. Вы можете поддержать их работу на странице по сбору средств.
Несмотря на то, что бегство личного состава из Вооруженных сил Украины уже стало одним из самых масштабных актов гражданского неповиновения в истории страны с 1991 года, в зарубежных СМИ об этом почти полная тишина. С конца прошлого года численность уголовных дел по ст. 407 (самовольное оставление воинской части, на украинском — СЗЧ) и ст. 408 (дезертирство) Уголовного кодекса Украины стабильно держится на уровне примерно 17 тысяч в месяц. За восемь месяцев 2025 года зарегистрировано 142 тысячи 711 уголовных производств по этим статьям, а всего с начала полномасштабного вторжения по состоянию на 1 сентября 2025 года на Украине зарегистрировано 265 тысяч 843 случая.
Чтобы хоть как-то уменьшить этот поток, парламент Украины 4 сентября поддержал в первом чтении законопроект № 13260, возвращающий уголовную ответственность за СЗЧ. Он предлагает лишить суд возможности применять смягчающую меру наказания. Ранее ответственности можно было избежать, если добровольно вернуться на военную службу. Эту норму несколько раз продлевали, пока она не истекла 30 августа. Зеленский в своем сентябрьском интервью для Sky News заявил, что Украина больше не отправляет своих военных на обучение за границу, где многие исчезали с полигонов и получали защиту.
О том, что представляет собой это явление, рассказывают верифицированные голоса, эксклюзивно опубликованные «Ассамблеей» летом текущего года. Вот свидетельство из Винницкой области об отправке бывших СЗЧ в штурмовые подразделения на верную гибель:
Ну что, дорогие друзья и братья по несчастью, вот я и попал второй раз в этот ад.
На этот раз не в походе [через границу], а просто на улице, менты погнались, подрезали и на ВСП [Военную службу правопорядка]. Не от хорошей жизни пошел на работу и попался.
А дальше кромешный ад, больше никак нельзя это описать.
Отношение хуже, чем к животным, курить под конвоем строго по времени, никаких телефонов, звонков и т.д., за еду и ночлег я молчу, да и не сказать, что сильно есть хотелось.
Дальше утро, приезжают на смотрины представители, гладко стелят и приглашают послужить родине, почти все в отказ, дальше автобус и на распределитель.
Казарма, охрана с автоматами по всему периметру, в магазин под конвоем по несколько человек, снова представители, и ты идешь в отказ, но тебя все равно забирают, отправляют в казарму ждать отправки.
Построения почти каждые два часа, и ты со сжатой пятой точкой ждешь, когда назовут твою бригаду, и ты надеешься, что еще на день ты останешься в казарме и все-таки спетляешь из этого пи***ца.
Рядом такие же ребята, у которых бегают глаза, и эти глаза ищут выход так же, как и ты, но чем больше ты ходишь по территории, тем больше эта надежда тает…
Все прекрасно понимают, что все бригады, куда вас засунули, это ДШВ [десантно-штурмовые войска], и жить тебе осталось, скорее всего, не долго, как сказал один парень: «Пацаны, не будет у вас БЗВП [базовой военной подготовки], максимум 3-4 дня на слажение и вперед».
Не знаю, как описать это одним словом, сколько я историй там услышал о том, что происходит на фронте, это просто мрак…
Я убежал, чудом убежал! Не буду рассказывать как, скажу, что это было п**дец как дерзко, глупо, но всё же получилось, просто я понял, что выбора нет и придется рискнуть.
Не доехал до в/ч 7020 [резервный батальон в Гайсинском районе], был в селе Рахны. Там просто так не спетляешь, разве что ночью пробовать. Всё немного поменялось с недавних пор. Раньше, пацаны говорили, можно было вызвать такси, пойти в магазин и уехать.
Все, кто были, это СЗЧ. Парень пытался петлянуть, засунули в 225-ю. Я везде шел в отказ, за руку буквально затащили.
Что хочется сказать, кто уже в СЗЧ — ребята, не рискуйте без особой нужды, второй раз неизвестно, куда вы попадете, и чем это может закончиться.
Всем мира и добра. Рано или поздно это всё закончится, хотелось бы чтобы пораньше, конечно.
Особенно незавидна судьба тех беглецов, кто после побега был задержан при попытке перехода границы. Этот собеседник из Одессы был задержан летом прямо на линии границы с непризнанной Приднестровской Молдавской Республикой, где спустя два месяца украинский пограничник насмерть застрелил гражданского беженца:
Конкретно где я был, то была сначала ягоза по пояс, потом забор с колючкой и за ним ров. Ягозу просто перепрыгнул. Забор был сетка и на нем на уровне пояса колючка и сверху, я его просто перелез, ничего сверху не кидал. Схватился рукой за верхнюю опору, наступил на колючку, та что на уровне пояса и залез наверх, а потом спрыгнул с него. Погранцы даже удивились, что забор не поврежден. Оставалось вылезти с рова, и свобода, но меня заметили погранцы и вытащили, очень неудачно вышел метрах в 50-ти от места, где они несли наряд. Спрыгивал с забора, они услышали, крикнули «стой», я побежал и упал в ров метров до 5-ти в высоту и метров до 6-ти в ширину. Итог: сломано ребро или трещина, в больнице не был, поэтому точно не знаю, и забрали на ВСП [Военную службу правопорядка], пробыл там три дня. Когда повезли к следователю, я сбежал и теперь восстанавливаюсь дома к следующей попытке.
Один мобилизованный беглец, проживающий в Харькове, рассказывает о социальном статусе новобранцев:
Бомжам сейчас нелегко, ТЦК в основном их и отлавливают… Я сам недавно в бусике прокатился. Со мной сидели: два наркомана, два бомжа, один просто бедняга и один персонаж, разговаривающий сам с собой. В основном, я так понял, это потому что они стараются паковать в местах, где их особо не видят, рано утром, во дворах, за гаражами и т.д., и такой у них набирается контингент… Желающих воевать уже не осталось, всё это держится на тонкой ниточке и в любой момент рухнет, хотя актер с бандой этого не понимают. […] Тех, кто воюет с 22-го года, осталось немного. Все ищут пути списаться со службы под любым предлогом, 200 тысяч СЗЧшников. Кто помоложе и с руками и ногами — тот убежит. В итоге остаются бедняги и бомжи с кучей болезней… Они не мотивированные, просто бомжу сбежать труднее, да и некуда, и боятся. Вот и остаются. Могут только забухать в отпуске. Плюс, к сожалению, бомжей часто отправляют в плохие части, откуда просто сбежать труднее.
Фрагмент истории от работника склада в Харькове по поводу его вернувшегося в город коллеги, в прошлом году ушедшем вместе со всей ротой и командиром с Запорожского направления, иллюстрирует, как распыленность и пассивность беглых украинских военных не позволяют им реализовать свой революционный потенциал, несмотря на их огромную численность и боевой опыт:
Бусифицировали его в 23-м. Был он там около года. Мы думали, ему п**дец, он тихий и зашуганный по жизни. Появляется — все в ох*е. Нормально поживает. Он сирота детдомовский. Перед войной купил комнату в коммуналке. Никто его не ищет. Не лазит нигде. Не работает. Бабки у него есть. Обналичил, наверное. Да и сколько ему надо? На пожрать. Выскочил в магаз вечером и сидит тихонько в комнате. Всегда есть выбор. И вообще, служат только собаки, люди работают.
Массовое бегство из крепостнической армии имеет глубокие корни в украинской истории, уходя истоками во времена заселения восточных регионов страны в XVII в. Огромные степные территории, известные как Дикое поле, наряду с переселенцами из Центральной России, заселяли украинские казаки и крестьяне, бежавшие от гнета польских феодалов, чтобы не подчиняться никому, кроме своих выборных атаманов. Некоторое время они пользовались автономией и привилегиями от царского правительства. Это наследие впоследствии ярко проявилось в ходе социальной революции 1917-1918 гг. после развала царской армии. Диалектика истории частично воспроизводит два предыдущих этапа классовой борьбы в новых условиях.
К текущей обстановке на Украине явно применимо описание ситуации в США от МСВС:
Огромная опасность заключается в том, что существует огромный разрыв между масштабом этих заговоров и уровнем осознания народом того, что происходит. Это должно измениться. Действия Трампа не пользуются широкой массовой поддержкой. Американский народ в целом не хочет диктатуры или фашизма. Общее настроение — это оппозиция, но она должна быть мобилизована, сознательно и коллективно.
До тех пор, пока украинские дезертиры будут оставаться аморфной и молчаливой массой, живущей одним днем и никому не доверяющей кроме ближайших друзей, жернова смерти будут вращаться за счет похищения всё новых и новых людей вместо сбежавших.